Вашему вниманию предлагаются отрывки из книги Ивана Гусмана де Рохас «Логические и лингвистические проблемы общения с народом Аймара», проанализировавшего кардинальные особенности языка индейцев аймара и показавшего необходимость применения не-Аристотелевой логики для его описания.

"Если бы какой-нибудь политик в общении с представителем индейцев аймара попытался бы сказать ему что-либо вроде:  “Давайте смотреть вперед и забудем прошлое…”, - он рисковал бы быть непонятым. И здесь дело не только в семантическом значении слов, но в логической подоплеке данного высказывания.

Для всех тех, кто думает на аймара, прошлое - впереди, а будущее – позади. Время неумолимо продвигается вперед, независимо от того, чем заняты люди вокруг. Невозможно представить того, что у нас впереди, не познав того, что уже случилось. Прошлое невозможно забыть - оно впереди, запечатленное в нашей памяти. Можно «сгладить» жесткость прошлых событий, но невозможно их вовсе не помнить.

Слово из языка аймара “qaruru” (завтра) состоит из двух элементов: “qaru” (непосредственно сзади) и “uru” (день). При выражении этого, говорящий человек рукой показывает вверх и назад. Для выражения “masuru” (вчера) используется жест рукой вниз и вперед; “qepa” одновременно означает “сзади” и “позже”.

В Боливии и Перу существуют два независимых друг от друга сообщества – коренное население, индейцы, говорящие преимущественно на языках аймара и кечуа, и испано-язычное население. Жизнь в них протекает параллельно. Несмотря на их многовековое соприкосновение, мало что произошло, что можно было бы назвать интеграцией. Под двумя различными логическими системами подразумевается не только внутрипобудительный процесс, возникающий при выведении причинно-следственных взаимосвязей, как в приводившихся выше примерах относительно понятия времен. Дистанция между ними даже намного больше: выстраивание логико–смысловых цепей происходит по совершенно иным принципам, что явно отражается в логике синтаксиса языка.

Например, представьте, что кто-то нанимает сотрудника на работу и говорит: “Если ты работаешь, я буду платить“. В испанском языке это обусловленное определение имеет только одно точное значение: “Если бы ты работал, а я бы тебе не заплатил, контракт был бы прерван’’; другими словами, условия контракта по работе были соблюдены. В аймара такое условие может быть изложено в виде нескольких вариантов, каждый из которых точно определяет меру нарушения условия, не только когда определенно ясно, “что ты работал или нет”, но также в случае симметричного сомнения, то есть как бы говоря: когда “ты возможно работал, а возможно не работал“.

В аймара есть несколько вариантов возможности утвердительного высказывания с различными степенями вероятности. Эти модальности проникли и в разговорный испанский язык, особенно в странах, где проживает большинство индейского населения, в Боливии и Перу, особенно в районе департамента Ла-Пас и в местах, расположенных вокруг озера Титикака. Там принято различать понятия: «может быть, я приду» и «я обязательно приду», но в испанском языке степень уверенности передается дополнительными наречиями, а в аймара  используются специальные  модальные суффиксы, призванные передать вероятность.

В испанском, как и во многих индо–европейских языках, в логических фразах присутствуют соединительные слова, определяющие их логические функции («функциаторы»). За исключением ряда случаев неправильного применения предполагающих фраз, эти слова строго соответствуют двухмерной Аристотелевой логике, известной также как ”принцип исключенной середины“. Этот принцип предполагает при высказывании умозаключений либо (точное) наличие, либо (точное) отсутствие факта как такового. В соответствии с логической системой испанского языка, логическая цепь не может изначально выстраиваться из неопределенного или сомнительного посыла, потому, что в определяющих изъяснениях, третьи, - неопределенные, - факторы неприемлемы.

В аймара таких ограничений нет. Функциаторами в изъяснениях здесь являются не слова, а суффиксы. В этом языке логические постулаты определяются со значительной степенью точности синтаксическими суффиксами, в соответствии с чем постоянно моделируются логические изъяснения, которые не всегда могут иметь аналоги в испанском языке. Некоторые из них не поддаются переводу. Большинство из таких модальных изъяснений требует принятия как должное факт наличия двухзначно-симметричного сомнения в отношении высказываемого факта: что-то может одновременно быть как правдой, так и неправдой.

Как бы ни было невероятным для тех, кто владеет испанским с его двухмерной логической системой, аймара могут приходить к определенным умозаключениям, основываясь на неопределенных, сомнительных или даже почти невероятных предпосылках. Хотя это может показаться фантастическим, в данной монографии будет математически доказано, что это возможно, потому, что есть строгие правила, управляющие суффиксами, показывающими трехмерность смысла в логических изъяснениях аймара.

Язык аймара имеет не-Аристотелеву систему логики. Этот факт ведет к возникновению ряда существенных проблем во взаимопонимании между “испано-думающими” и “аймара-думающими” людьми, даже в случае использования тех же самых слов.

Все попытки вытравить из жизни язык аймара на протяжении столетий, трехсот лет испанской колонизации и почти двух столетий правления Республики, не увенчались успехом. Даже программы по “испанизации”, попытки которых предпринимались в Боливии и Перу как средств “единения нации”, потерпели неудачу. Численность аймара-говорящих жителей сократилась только в районах, простирающихся вдоль тихоокеанского побережья Боливии и Перу, узурпированного государством Чили в 1879 году.

Интересно, что лишь несколько десятилетий понадобилось, чтобы после падения Римской Империи латинский язык говорящего на нем населения перестал быть живым, хотя имел письменность и литературу. Сегодня язык аймара, особенно с момента принятия Закона об Аграрной Реформе в Боливии, стал даже еще более распространенным, чем когда-либо.

Интересно посмотреть на причины, позволившие сохранить этот язык на протяжении более пяти веков в жестких условиях. Одной из них, несомненно, является его синтетическая структура, позволяющая эффективное общение и легкую его передачу от одного поколения  другому, сохраняя его неизменным от влияния других языков."

Многие исследователи, в том числе  Людовик Бертонио, Диего де Торрес Рубио, Вилламир де Рада придерживались точки зрения, что этот язык был создан намеренно, в соответствии с определенным планом. Радикальное мнение высказывает Вилламира де Рада в книге “Язык Адама“:

“Первое. Этот язык был организован и скоординирован еще до его формирования по некой осознанной идее, благодаря которой он стал функциональным и рациональным”.

“Второе. Абстрактные понятия о количестве и качестве, частоте и множестве, ограничении и расширении, глубине и высоте, времени и пространстве, настоящем и будущем, определяются формами и значением глаголов, как категории действия имен существительных“.

“Третье. Структура этого языка оставалась неизменной по уже указанной причине – формированию по некой осознанной идее функциональности и постоянства“.

Автор: Иван Гусман де Рохас

Источник: из книги «Логические и лингвистические проблемы общения с народом Аймара», издательство "Век информации", 2014